Из-за репрессий со стороны властей риски для ЛГБТ-людей становятся все более серьезными. В конце прошлого года в СИЗО погиб владелец туристического агентства для геев Андрей Котов. Следствие утверждает, что предприниматель совершил суицид. Правозащитники считают, что Котова могли пытками довести до суицида. В гей-клубах разных городов России проходят обыски и аресты. Они сопровождаются побоями и оскорблениями посетителей. Недавно издание "Медуза" сообщило, что власти планируют создать единый реестр ЛГБТ-людей.
Сотрудники силовых структур уже давно следят за ЛГБТ-людьми. Еще в 2013 году московское издание "Йополис" рассказало, что ФСБ включила ЛГБТ-активистов в категорию "политически неблагонадежных лиц".
"В последнее время отмечается активное участие названных категорий лиц в проведении протестных акций (в т.ч. 6 мая 2012 года на Болотной площади г. Москвы), реализуемых в ущерб интересам Российской Федерации. При этом довольно часто приверженцы гомосексуализма и потребители наркотиков используются деструктивными силами в качестве организаторов незаконных публичных мероприятий, ставящих целью дестабилизацию политической и социально-экономической обстановки в стране", – было написано в докладной записке Управления ФСБ по Москве и Московской области больше десяти лет назад.
Сейчас любые люди, имеющие хоть какое-то отношение к ЛГБТ-сообществу в России, могут пострадать от государственной гомофобии. Весной полицейские пришли с обыском в музей современного искусства "Гараж", основанном приближенным к Путину олигархом Романом Абрамовичем, в надежде найти ЛГБТ-литературу. ЛГБТ-людей активно выявляют в бюджетных учреждениях. Молодой сотрудник Агентства по реализации молодежной политики Самарской области вынужден был из-за травли чиновника Александра Хинштейна одним днем бежать из России. Государственную гомофобию используют для конкурентной и политической борьбы. В так называемой "пропаганде" гомосексуальности обвиняют за шуточные посты, фотографии с изображением разных вещей цвета радуги, тексты, где упоминают ЛГБТ-людей.
Сумма штрафов, назначенных российскими судами по административным статьям о так называемой "пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений", "смены пола" и отказа от деторождения, за период с января 2023 года по июль 2024 года достигла почти 30 миллионов рублей, следует из документов Судебного департамента при Верховном суде России. Почти год назад издание РБК сообщило, что с декабря 2022 года Роскомнадзор оштрафовал онлайн-кинотеатры и телекомпании за "ЛГБТ-контент и его пропаганду" более чем на 50 миллионов рублей.
В особенной группе риска в России находятся трансгендерные люди. Закон о запрете трансперехода лишил их права на медицинскую помощь и поставил под сомнение само право на жизнь. Трансгендерная женщина-политик Юлия Алешина рассказала "Новой газете", что ее заставили сделать обратный переход. На 12 лет посадили в колонию транспарня Марка Кислицина, волонтера "Центра Т" – организации, помогающей трансгендерным и небинарным людям, – за небольшой денежный перевод в Украину в начале войны. Его обвинили в госизмене. Участники группы поддержки Марка писали, что в колонии ему создают тяжелые условия. После принятия трансфобного закона на трансперсон стали нападать ультраправые. Трансгендеры всегда страдали от уличной агрессии, но законодательное решение российских властей развязало националистам руки.
Главное управление Минюста России по Москве подало в Кунцевский суд иск о ликвидации фонда "Трансгендер", который работал в России с 2002 года. Фонд предлагают закрыть по причине несоответствия неким "традиционным" ценностям России. Решение о ликвидации Минюст сделал на основании видео восьмилетней давности с мероприятия фонда. По мнению чиновников, на этом семинаре абсолютизировали "свободу личности, осуществляя активную пропаганду вседозволенности, безнравственности и эгоизма", а это, как считает ведомство, не соответствует стратегии национальной безопасности России.
Директор фонда Яэль Демедецкая рассказала Радио Свобода о многолетней работе своей организации, которая была уничтожена.
– Мы с партнером, который потом стал моим мужем, решили организовать группы поддержки трансперсон, потому что ничего подобного в 2002 году не было. Тогда даже слова "трансгендер" многие не знали. В целом информации в публичном пространстве о трансгендерности почти не существовало. Возможность сделать транспереход была еще в СССР, другое дело, что информацию об этом никто не публиковал. Трансчеловек чаще всего шел к районному психиатру, потому что не справлялся с депрессией и суицидальными мыслями, обусловленными гендерной дисфорией и невозможностью объяснить свое состояние. И если трансперсоне везло с врачом, то ее отправляли к московским специалистам, которые могли оказать помощь. В России было два крупных специалиста, которые занимались вопросами трансгендерности: Дмитрий Исаев – в Москве и Георгий Введенский – в Питере. Но многие региональные психиатры не знали о трансгендерности ничего в то время.
– Что вы как основательница фонда помощи трансперсонам считаете самыми большими достижениями в вашей работе?
Самым большим нашим достижением я считаю то, что люди нашли друг друга
– Нам удалось создать комьюнити. Сначала мы собирались на квартире. На первую группу пришло 30 человек. Некоторые участники приезжали из других городов. Даже из Узбекистана в Москву на нашу группу ради возможности поговорить приезжали трансперсоны. У нас не было сомнений в нужности нашей работы, и мы начали развиваться. Мы создали сайт о трансгендерности. В конечном счете наше комьюнити выросло до нескольких тысяч человек.
Самым большим нашим достижением я считаю то, что люди нашли друг друга. По мере роста сообщества мы начали проводить группы поддержки в зависимости от специфики запроса трансперсон. Мы открыли клинику медицинской помощи в трансгендерном переходе. Наша организация добилась упрощения процедуры получения новых документов для трансперсон. До этого врач должен был наблюдать человека два года, чтобы убедиться в твердости намерения сделать переход. В нашей клинике стали применять такой подход. И другие подобного профиля медицинские учреждения последовали нашему примеру. Раньше для того, чтобы поменять документы, надо было сделать коррекцию пола. Это требование тоже было отменено. В России стало проще поменять документы, чем в Германии.
Мы открыли магазин с товарами для трансперсон и салон красоты. Люди к нам приезжали за получением таких услуг из соседних стран. Я считаю, что это очень важные шаги в плане достижения свободы самоопределения человека.
– Вы, когда открывали фонд, наделись, что Россия со временем станет более открытой и толерантной страной?
– В 90-х годах какие-то надежды у меня были, но к 97 году они начали развеиваться. Риторика была уже ясна с момента выбора Путина и поддержки народом его методов. Было ясно, что Россия идет к авторитаризму. И в таком случае ей нужны будут "крайние", ими стали ЛГБТ-люди. Мы не знали в деталях тогда, к чему придет Россия, но более или менее ее путь был понятен. У меня не было иллюзий, что российское общество станет более открытым и толерантным. Мы делали, что могли для увеличения видимости ЛГБТ-людей: организовывали общественные мероприятия, выступали на конференциях, снимали фильмы, участвовали в прайдах. Но прайды в Москве с каждым годом подавляли все более жестко. Сначала на них привозили ультраправые группировки, которые, по нашему мнению, были связаны с властью. Закончились прайды запретом на законодательном уровне.
К 2017 году мы поняли, что оставаться в России опасно
Транслюдей было жалко, им хотелось помочь, независимо от политического фона. Мы сосредоточились на помощи конкретным людям, пытаясь, как могли, реформировать систему в сторону равноправия. Когда наша организация стала большой и заметной, ей заинтересовалась полиция. В наш основной офис в 2015-2016 годах стала приходить полиция из соседнего участка. Это был самый обычный офис, но полицейские угрожали нас арестовать и обвинить в организации притонов, требовали от нас "сворачиваться". Мы понимали, что они могут и наркотики подбросить, и еще как-то подвести нас под статью УК. В какой-то момент они во время обысков стали нас скручивать, однажды вырубили дверь. Мои адреса и телефоны были опубликованы, я регулярно получала угрозы убийством. Наши жалобы на незаконные действия силовые структуры оставляли без внимания.
В 2017 году на нас и наших родственников начали нападать ультраправые, которые были связаны, на наш взгляд, с властными структурами. Я предполагаю, что силовики за нами следили, когда мы шли от офиса домой, и таким образом они вышли на наши семьи. Мы какое-то время арендовали на несколько дней разные маленькие помещения, но после нападения на родственников мы уехали в США. К 2017 году мы поняли, что оставаться в России опасно.
– Как работал фонд после вашей эмиграции?
– Мы удаленно организовывали группы-поддержки, делали ярмарки вакансий. Из-за несоответствия внешности документам трансперсонам часто трудно найти работу. В западных организациях есть отделы, которые занимаются трудоустройством трансперсон. В российских отделениях западных компаний тоже такие отделы были, но они себя не афишировали, чтобы не привлекать внимание российских властей. Сейчас группы поддержки мы не проводим из-за рисков для их участников. Собирать людей сейчас – это подвергать их большой опасности.
– Пытались ли вас или ваших знакомых принудить сотрудничать с силовыми структурами?
Силовики вели списки и держали на контроле ЛГБТ-активистов уже давно
– Моим знакомым предлагали лет 10 назад быть информаторами. В этой среде было очень много провокаторов и тех, кто сливал информацию силовикам. Мне и сейчас пишут провокаторы. В день памяти трансгендеров мне написал с предложением организовать акцию человек, который, как я выяснила, ведет системную охоту за ЛГБТ. В сети уже давно был опубликован список трансперсон, поменявших документы, который взяли или украли из управления ЗАГСами. В этом документе были имена и паспортные данные сотен трансперсон. Я думаю, силовики вели списки и держали на контроле ЛГБТ-активистов уже давно, еще до принятие закона о так называемой "пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних".
Я помню, как ЛГБТ-активистов в 2005 году задерживали и допрашивали в аэропортах. И меня допрашивали, и мою подругу силовики удерживали пять часов, она тогда опоздала на самолет. Сейчас переписывают всех, кто имеет хоть какое-то отношение к ЛГБТ-сообществу, как потенциально нелояльных государству. В зоне риска находятся представители помогающих профессий. Например, деятельность профессионального психолога, который помогает трансперсоне, могут счесть незаконной в России. Поддержка трансчеловека психологом после принятия закона, запретившего и социальный, и медицинский транспереход, силовиками может быть расценена как поддержка намерения сделать транспереход.
В 2011 году, когда мы открывали клинику, нам было трудно найти психиатров. После запрета трансперехода найти специалистов, готовых помогать транслюдям, стало почти невозможным. По сути закон, запретивший транспереход, не дает возможности врачам выполнять свои обязанности в соответствии с клятвой врача, а психологам работать, как этого требуют этические стандарты.
– Как, на ваш взгляд, транслюди попадают в списки властей?
– Составить списки трансперсон властям очень просто. Силовики используют информацию из ЗАГСов. Мою знакомую трансперсону, никогда не занимавшуюся активизмом, год назад вызвали в полицию пояснить, почему она сделала переход много лет назад. Затем силовики приехали к ней домой и изъяли всю технику на предмет потенциального экстремизма. Таких случаев я могу вспомнить около 15 за последнее время. Трансперсонам сейчас лучше эмигрировать для сохранения здоровья и физического, и психического.
– Работает ли ваш фонд в эмиграции?
– Мы сейчас помогаем трансперсонам эмигрировать. В США у нас за последние полтора года образовалось русскоязычное комьюнити – человек 200.
Эмигрантов из России становится больше. И это не только политические активисты и ЛГБТ-люди. После уничтожения прав ЛГБТ-людей власти продолжают нарушать права всех остальных граждан. Уже запретили так называемую "идеологию чайлдфри", обсуждают другие меры государственного влияния на репродуктивный выбор. Законодатели выдвигают идеи ограничить право женщин на образование, запретить молодежные субкультуры.
Репрессии, которые проводят российские власти, хороший повод другим странам задуматься о последствиях нарушения прав ЛГБТ-людей для общества в целом, для каждого, кто ценит свободу личности.
